Основная информация. |
Шухей Хисаги | Shuhei Hisagi
лейтенант Девятого отряда
Шинигами | Готей-13
Пробный пост. |
Все повторилось.
Он стоял, растерянный и маленький, лицо стягивало от подсохших слез, а в носу свербило; стоял и смотрел на удаляющуюся широкую спину человека в белом хаори, который сотворил куда больше, чем просто спас ему жизнь. Человека, который помог обрести ему смысл жизни, изобразил устрашающую улыбку, велел не реветь и ушел.
А Шухей остался, чтобы через года, сидя перед закрытой личной картой капитана Девятого отряда, узнать уже наверняка - ушел навсегда.В детстве Шухей слышал, что время циклично. Старик чертил тростью на песке вьющуюся вверх спираль, наслаивал круг за кругом, и монотонно разъяснял ребятишкам вокруг, что у времени нет начала и конца. Он говорил и говорил, снабжая старческие наставления заумными терминами, и все это казалось ерундой. Единственное, что Шухей сумел тогда запомнить - и в их жизни, и все в мире повторяется из раз. Им не дано это поменять или прервать, лишь проживать.
В Академии духовных искусств им рассказывали что-то подобное; не только про цикл душ, проводниками которых они являлись, но и про время, которое не пересекалось, а повторялось, следуя виток за витком, не отклоняясь и не меняясь, заворачивая теми же путями и в конце концов возвращалось все туда же, откуда начиналось. Тогда это все еще казалось ерундой. Их учили грамоте, занкенсоки и смирению. Не им, шинигами, раскачивать рамки бытия и подвигать законы сущего, вот что хотели им донести. Их удел - лишь сторожить баланс да наблюдать. Повиноваться и не роптать.
Шухей никогда не думал об этом прежде, жил, даже мысли не допускал о подобной возможности, но все случилось само собой.
Все повторилось.
Он стоял как вкопанный, не было слез (ну, может, чуть-чуть - рассветное солнце било прямо в глаза), дышал загнанно - даже сорвавшись в шунпо рисковал не успеть; стоял и смотрел на чужую удаляющуюся спину, как оказалось - все ту же, пусть и без капитанского хаори.
Казалось, Шухей уже не был ни маленьким, ни незначительным. И обретенный в детстве смысл никуда не исчез и по истечению времени лишь укрепился. Но все тот же человек, который когда-то спас ему жизнь, снова собирался уйти.
“Мы можем поговорить?”
Шухей все еще не верил, что все предрешено за них. В конце концов, если на этот раз Мугурума Кенсей снова уйдет, он не допустит, чтобы это затянулось на целое столетие.* * *
Прошло три недели, и с каждым днем не удостоенный ответа вопрос у врат Сенкаймон виделся Хисаги все более отчаянным. Ладно, может быть, в какой-то мере он таким и был. Шухей отдаленно представлял, как выглядел с развевающимися бинтами и в наспех надетом шикахушо, когда пригнал на площадь, где в тайне и рассвете выпроваживали подлечившихся вайзардов. Вспоминал, хотя старался делать это как можно реже, как взлетели вверх брови Тэцузаймона и его же оставшийся без внимания оклик “Хисаги, что ты тут делаешь?”. Заминка, которую себе позволил, прежде чем схватить Мугуруму за плечо, показалось вечностью, а могла оказаться роковой (в такой ситуации уровень драматизма нельзя переоценить): он был предпоследним из четверых “выхоженных пациентов”, двое его товарищей уже прошли через врата, когда Шухей требовательно вцепился в крепкое плечо.“Мы можем поговорить?” - спросил он бесцеремонно тогда, как будто до этого у них состоялась приятная беседа. Хоть какая-нибудь беседа.
А на деле все, что у них было: прошлое столетней давности, мимолетный взгляд на поле боя и пролеживание коек в Четвертом отряде - в одном здании, но на разных этажах, так, что в которых промежутках между лечебным сном кайдо и явью, ясно чувствовал то самое реяцу.
И злился. Не на Мугуруму, конечно.
Разве нормально злиться на него за то, что тот жив, пусть и ошивался вне Сейрейтея? Так откуда же ему было знать, что он где-то (кому-то) нужен. Злился на себя - что увидев красную отметку в личной карточке да услышав подтверждение от капитана Тоусена, так легко поверил, что тот герой детства - бесстрашный и сильный - погиб, пусть и за правое дело. Даже одного его образа хватало, чтобы двигаться вперед, помогать, спасать других, усердствовать, это уже так много.И все же ему понадобилось больше.
Именно поэтому Хисаги сейчас стоял на окраине Каракуры, в сомнительном районе Юмисава, сверяясь с бумажной картой. Время было ближе к полуночи, третье января и первый его полнодневный отгул за последние полтора году (как оказалось, порой это довольно удобно, когда ввиду отсутствия высшего по званию, отчитываться приходится лишь перед самим собой). Место было то самое - Шухей запрокинул голову - даже фонарь над ним мерцал и коротил, совсем как описывал торговец Урахара.
Впору было удивляться, как ему так просто пошли навстречу, не требуя объяснений, а лишь щедро снабжая предостережениями елейным голосом. Шухей искренне полагал, что легко отделался: лишь заслышав имя Мугурумы, словно специальный пароль, тот с несколько мгновений словно просканировал его взглядом до самых поджилок (такой взгляд, что ли, в НИИ передается вместе с должностью главы?), так что Хисаги прошибло холодным потом. А затем как ни в чем не бывало спрятал нижнюю половину лица за веером, многозначительно хмыкнул, впихнул ему в руки взявшуюся из ниоткуда карту города и заговорил.
Да, он и сам знал, что вопрос с вайзардами на повестке, но не разрешен. Но едва ли полагал, что те продолжат скрываться. Впрочем, резон в этом был, а во время многозначительных пауз Урахары, почему-то легко удавалось представить все разнообразие неудобных и неприятных вариантов ближайшего будущего; в одном из них, кстати, Шухей в Сообщество Душ попадал частями. Однако наиболее мрачные мысли так и остались вместе с просроченными сладостями в магазине Урахары Киске, а сам он преисполнился решимостью.
Перед ним стройным, но обветшалым рядком располагались крупные склады, высотой в два, а то и в два с половиной этажа. Трудно было представить, что кто-то добровольно согласится так находится продолжительное время. Хисаги в очередной раз прислушался к своим ощущениям, надеясь уловить отголоски чужих реяцу поблизости, но тщетно. Не то чтобы он действительно надеялся их обнаружить, но то, что у него не получилось, не раздосадовало, а почему-то скорее успокоило.
С самого начала он собирался заявить о себе и обнаружить себя первым, потому оттягивать больше не стал - прекратил в полной мере сдерживать рейреку и позволил волне собственной реяцу прокатиться по округе. Наспех сложенная карта была спрятана во внутренний карман косоде. Фонарь над головой продолжал мигать, а Шухей - ждать, мысленно прикидывая вероятность того, что Урахара из вредности мог над ним подшутить.
Связь. |
